главная страница / библиотека / обновления библиотеки

История, археология и этнография Средней Азии. К 60-летию со дня рождения члена-корреспондента АН СССР, доктора исторических наук, профессора С.П. Толстова. М.: 1968. С.И. Вайнштейн

К вопросу о происхождении оленеводства.

(Об одной параллели в материальной культуре киргизов и саянских оленеводов).

// История, археология и этнография Средней Азии. М.: 1968. С. 360-362.

 

По вопросу о времени и путях развития оленеводства существуют две точки зрения. Одни исследователи видят в оленеводстве древнейшую форму скотоводства, чуть ли не восходящую к палеолиту (Н.Я. Марр, В.Г. Богораз, С.В. Киселёв и др.), [1] другие, напротив, считают олене-

(360/361)

водство сравнительно поздним явлением, развившимся у народов Северной Азии под влиянием их южных соседей — коневодов (Э. Ган, Г. Гатт, А.Н. Максимов, А.М. Золотарёв, М.Г. Левин и др.). [2]

 

С.П. Толстов, обобщая достижения современной исторической этнографии, решительно поддержал точку зрения последних исследователей; при этом С.П. Толстов подчеркивал, что «оленеводство — это очень позднее историческое явление, возникшее не ранее железного века». [3] Однако и поныне точка зрения о позднем развитии оленеводства не является общепринятой.

 

Остаётся, к сожалению, ещё недостаточно разработанным конкретный исторический и этнографический материал, относящийся к указанной проблеме. [4]

 

В течение ряда лет автору данной заметки пришлось заниматься изучением «саянского типа» оленеводства,

 

Рис. 1.
Детские сёдла:
а — седло саянских оленеводов; б — седло киргизов.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

 

одного из двух основных типов (второй тип — «сибирский», по терминологии М.Г. Левина) верхового оленеводства Северной Азии. [5]

 

Изучение верхового оленеводства саянских народов убедительно свидетельствует о его связях с коневодством. Вся верховая упряжь саянских оленеводов — тувинцев-тоджинцев, тофаларов и дархатов-оленеводов — аналогична той, которую применяют их соседи-скотоводы — тувинцы, буряты и монголы.

 

Специфически местным, присущим только верховому оленеводству саянских народов, оказалось только детское седло «эримээш». Седло «эримээш» состоит из двух деревянных плоских полок, перекрещивающихся Х-образных лук с округлыми навершиями. Скрепляется седло кожаными ремешками (рис. 1, а).

 

Седло «эримээш» распространено у тувинцев-тоджинцев, [6] тофаларов [7] и дархатов-оленеводов. [8] В отличие от остальной упряжи, связанной с верховой ездой, «эримээш» не имеет параллелей у соседних скотоводческих тюрко-монгольских народов. Такого седла нет ни у степных тувинцев, ни у хакасов, ни у бурят, ни у монголов. Нет его и у других оленеводческих народов Сибири. Более того, и у тувинцев-оленеводов, и у тофаларов это седло применялось только как оленье седло, но не использовалось для перевозки детей на лошадях, хотя и у тувинцев-оленеводов, и у тофаларов есть наряду с оленями лошади, и верховые оленьи сёдла употребляются одновременно как конские.

(361/362)

 

Все это, казалось бы, свидетельствует о том, что «эримээш» — реликт древних форм оленеводства, не имеющего прямых связей с коневодством и возникшего независимо от него.

 

Однако изучение форм сёдел у других народов Евразии позволило найти параллели к «эримээш», как это ни парадоксально, у скотоводов Средней Азии — киргизов, а также у некоторых групп казахов.

 

Детское верховое конское седло киргизов и казахов также состоит из двух плоских деревянных полок и перекрещивающихся составных деревянных Х-образных лук с округлыми навершиями и скрепляется кожаными ремешками (рис. 1, б). [9] Оно и называется также «эримээш».

 

Народы, населяющие пространства, разделяющие саянских оленеводов, киргизов и казахов, — степные тувинцы, алтайцы, хакасы — не знают такого седла.

 

Чем же можно объяснить столь любопытное этнографическое явление?

 

Возможность конвергентного развития весьма своеобразных форм детских сёдел у оленеводов Саян и коневодов Средней Азии следует, очевидно, в данном случае исключить, так как сходны не только названия сёдел и их конструкция, но и некоторые не несущие функциональной нагрузки детали (например, округлые навершия лук). Имеющиеся небольшие различия в деталях формы сёдел не существенны.

 

Следовательно, остается допустить, что в прошлом у тех народов, которые имели эти сёдла, был контакт, допускавший заимствования. В настоящее время между саянскими оленеводами и киргизами огромное расстояние, но в прошлом, как свидетельствуют исторические источники, предки тянь-шаньских киргизов жили на Енисее, в непосредственном соседстве с племенами Саян.

 

Причём енисейские киргизы (хягасы) были в контакте с племенами дубо — предками современных тувинцев-тоджинцев и тофаларов, о чём, в частности, свидетельствует «Тан-шу». [10]

 

Приведённые выше факты позволяют полагать, что детское седло с перекрещивающимися луками было известно далеким сибирским предкам среднеазиатских киргизов, живших на Енисее. Оно, по всей вероятности, использовалось древними киргизами, так же как и теперь, в качестве детского конского седла и было заимствовано жителями саянской тайги в период освоения ими верхового оленеводства у енисейских киргизов. К некоторым группам казахов это седло проникло, вероятно, от киргизов, после переселения последних в Среднюю Азию.

 

Таким образом, наличие у саянских оленеводов детского оленьего верхового седла «эримээш» не только не противоречит точке зрения о развитии верхового оленеводства под влиянием коневодства, но и подтверждает эту гипотезу, так как седло «эримээш» может рассматриваться как заимствованное оленеводами у скотоводов.

 

Описанный выше факт существования сходных детских сёдел у саянских оленеводов и киргизов служит также любопытным свидетельством пребывания последних в Сибири, свидетельством тем более интересным, что собственно этнографических фактов, указывающих на пребывание киргизов на Енисее, ничтожно мало.

 


 

[1] В.Г. Богораз. Распространение культуры на земле. М., 1928, стр. 66; Н.Я. Марр. Средства передвижения, орудия самозащиты и производства в доистории. Л., 1926; С.В. Киселёв. Древняя история Южной Сибири. МИА, № 9. 1949, стр. 207.

[2] G. Halt. The Reindeer. «American Antropologist», n.s., XXIII, 1921; E. Нahn. Die Haustiere und ihre Beziehungen zur Wirtschaft der Menschen. Leipzig, 1896; А.Н. Максимов. Происхождение оленеводства. Уч.зап. РАНИОН, т. VI, 1928, стр. 3-37; А.М. Золотарёв, М.Г. Левин. К вопросу о древности происхождения оленеводства. Сб. Проблемы происхождения домашних животных, вып. 1. М., 1933, стр. 171-189; Г.М. Василевич, М.Г. Левин. Типы оленеводства и их происхождение. СЭ, 1951, №1.

[3] С.П. Толстов. Некоторые проблемы всемирной истории в свете данных современной исторической этнографии. ВИ, 1961, № 11, стр. 112.

[4] G. Nellemann. Theories on reindeer breeding. «Folk», vol. 3, 1961, p. 91-103.

[5] С.И. Вайнштeйн. К вопросу о саянском типе оленеводства и его возникновении. КСИЭ, вып. XXXIV, 1960, стр. 56-60.

[6] С.И. Вайнштейн. Тувинцы-тоджинцы. М., 1961, стр. 62, рис. 35 б.

[7] Иркутский музей, колл. № 9874-89.

[8] С. Бадамхатан. Ховсголшш дархад ястан. Улан-Баатар, 1965, рис. на стр. 246.

[9] К.И. Антипина. Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов. По материалам, собранным в южной части Ошской области Киргизской ССР. Фрунзе, 1962, рис. 85 г. См. Также: Музей этнографии народов СССР, колл. № 13314, 13574.

[10] Н. Бичуpин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М., 1950, стр. 348, 354.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

наверх

главная страница / библиотека / обновления библиотеки