Н.Е. Васильева
Роль А.Н. Оленина в определении научной цели
экспедиции Р. Кер Портера в Иран.
В статье о рисунках ахеменидских и сасанидских памятников, выполненных Робертом Кер Портером (1777-1842), мы уже указывали на то, что именно благодаря научным интересам и наставлениям Алексея Николаевича Оленина (1763-1843) путешествие Р. Кер Портера в Иран в 1817-1820 гг. стало носить характер научной археологической экспедиции [Vasileva 1996: 340]. Это же отметила и Е. Ренне [Ренне 2002: 159-160]. В последние годы стали известны некоторые факты биографии Кер Портера, которые объясняют действительные мотивы, побудившие Кер Портера отправиться в Персию, и раскрывают обстоятельства, способствовавшие осуществлению его намерения [Ancketil]. В этой связи напомним ход событий и ещё раз обратим внимание на большой опыт и требовательность А.Н. Оленина, предъявляемую к рисункам предметов материальной культуры и древних произведений искусства. Опубликованное нами ранее в переводе на английский язык Представление А.Н. Оленина в Министерство духовных дел и народного просвещения об итогах экспедиции и заслугах Кер Портера публикуется здесь полностью в том виде, в котором оно сохранилось в архиве (на русском языке).
Руины Персеполя и Пасаргад, клинописная надпись и барельеф на скале Бехистун, Сасанидские скальные барельефы в Накш-и Рустам, Накш-и Раджаб, Так-и Бостан и других местах Ирана были известны европейским учёным начала XIX в. по публикациям XVIII в.: Шардена (1711), Ла Брюйна (1718) и Нибура (1776-1780). В начале XIX в. Иран посетил Дж. Мориер (1812). Во всех указанных изданиях древнеиранские памятники представлены в виде гравюр, выполненных по рисункам либо непрофессиональных художников, либо по беглым наброскам, показывающим, что у художников не было достаточно времени и опыта документального изображения исторических памятников. По таким рисункам трудно было представить настоящие очертания памятников, их стиль и художественные достоинства. Они дают представление о содержании рельефов в отвлечённой манере. Рисунки разных авторов, изображающие один и тот же рельеф, значительно отличаются друг от друга. К тому же, гравёры не учли, что при оттиске изображение будет зеркальным.
На эти публикации особое внимание обратил А.Н. Оленин, изучавший искусство и культуру древних народов. Памятники очень его заинтересовали, но изображения их на рисунках вызвали у А.Н. Оленина большое недоумение. Выбрав один и тот же рельеф, представленный в публикациях четырёх путешественников по Персии, Оленин в 1817 г. заказал копии с гравюр из упомянутых изданий, чтобы соединить их на одном листе для наглядного сопоставления и обратить внимание учёных на различие. Единственным способом выяснить, какой из рисунков более всего соответствовал оригиналу, было сличение рисунков с подлинными памятниками. Для этого необходимо было организовать экспедицию в Иран, и А.Н. Оленин обдумывал такую возможность. Своим безупречным чутьём историка, глубокого знатока и ценителя искусства он предвидел, что древнеиранские памятники интересны как с исторической, так и с художественной точки зрения.
В то же время в Санкт-Петербурге английский художник Р. Кер Портер готовился к путешествию по Персии. Приехавший в Россию ещё в 1805 г. в чине капитана (в 1803 г. под воздействием политической ситуации он по примеру своих братьев вступил в ряды Вестминстерского милиционного ополчения), Кер Портер исполнил заказ императора Александра, украсив портретом Петра I и батальной живописью главный зал Адмиралтейства. Но в 1807 г., после прекращения дипломатических отношений между Россией и Англией, ему пришлось покинуть Петербург, и он отправился путешествовать по Финляндии и Швеции, а затем посетил Германию и Испанию, ожидая возможности вернуться в Россию. В 1809 г. в Лондоне он опубликовал «Путевые заметки, сделанные в России и Швеции в 1805-1808 годах»; издание содержит 41 иллюстрацию — гравюры по рисункам автора с видами Москвы, Петербурга, Стокгольма, пейзажами и этнографическими зарисовками, среди рисунков портрет короля Швеции Густава IV. В 1808 г. Кер Портер вместе с сэром Джоном Муром стал участником войны на Пиренейском полуострове; в 1810 г. он анонимно опубликовал «Письма из Португалии и Испании», в которых описал военные сражения с флотом Наполеона. Более четырёх лет ждала его в России невеста — княжна М.Ф. Щербатова, кузина А.Н. Оленина. Лишь 7 февраля 1812 г. состоялась их свадьба. В этом же году армия Наполеона вторглась в пределы России, и началась Отечественная война, очевидцем которой стал Кер Портер. Он дал подробный отчёт об этих событиях в книге «Рассказ о кампании в России в 1812 году», где высоко
(399/400)
оценил патриотизм русских людей [Ренне 2002: 151-163]. Перечисленные выше публикации содержат непосредственные впечатления автора. Рисунки, гравированные в некоторых изданиях, возможно, претерпели качественные изменения от руки гравёра.
Многие достоинства деятельной и незаурядной личности Р. Кер Портера описала Е. Ренне, подчеркнув большой интерес, который Кер Портер проявлял к политике. Путешественником он стал вынужденно, в ожидании возможности вернуться в Россию для заключения брака с княжной М.Ф. Щербатовой. Писать и публиковать записки его поощряла сестра Джейн, которая сама была писательницей и хорошо знала, что было интересно английскому обществу и могло, к тому же, принести некоторый доход. После заключения брака Кер Портер стремился при помощи родственных связей получить пост атташе в Англии, куда намеревался переехать с семьёй, либо дипломатический пост в Петербурге.
В 1815 г. Петербург проездом посетил британский консул в Персии — сэр Гор Оузли, возвращавшийся из Тегерана в Лондон. Как известно, А.Н. Оленин имел с ним встречу по поводу прочтения повреждённой надписи на персидском языке, вычеканенной на золотом кольце [Васильева 2003: 51-54]. В тот же приезд с ним беседовал и Кер Портер. После увлекательных рассказов сэра Гора Оузли о Персии он обсуждал с ним возможность поступить туда на дипломатическую службу. С тех пор мечта о Персии постоянно волновала воображение Кер Портера [Ancketil: 320]. В январе 1816 г. его интерес к Персии ещё более усилился после того, как он познакомился с прибывшими в Петербург членами персидского посольства и особенно подружился с послом мирзой Абу-л-Хасан-ханом. Однако, несмотря на ходатайство сэра Гора Оузли и других лиц, Кер Портеру не удалось получить дипломатический пост в Персии. Только благодаря рекомендации Абу-л-Хасан-хана, который заочно представил его принцу Аббасу-мирзе — в кабинете Аббаса-мирзы висел гравюрный оттиск картины Кер Портера «Битва при Серингапатаме» — Кер Портер получил частное и весьма лестное для него приглашение от персидского принца совершить продолжительное путешествие по Персии [Ancketil: 321-324, British Library, Add. MS 14758, 211-215]. Художник, наслышанный о любви принца к лошадям, надеялся написать для него в течение нескольких месяцев ещё одну или две батальные сцены [Ancketil: 325].
Ожидая к началу мая курьера, с которым он намеревался ехать от Петербурга до Константинополя, Кер Портер стал посещать Публичную библиотеку, интересуясь картами Персии. Он получил от Джейн из Англии учебник грамматики персидского языка У. Джонса и персидско-английский словарь. В 1812 г. вышла книга его соотечественника Дж. Мориера «Путешествие в Константинополь через Персию, Армению и Малую Азию» с рисунками автора; Кер Портер просил Джейн выслать ему эту книгу из Англии. Но книга вовремя не пришла, и ему пришлось взять с собой в путешествие издание этой книги на французском языке [Ancketil: 325]. Кер Портер обсуждал с Джейн будущую публикацию описания своего путешествия. Он надеялся найти в Персии много любопытного для английского общества, к тому же полная независимость, которую ему предоставлял персидский двор, обещала принести свои плоды. Он собирался посетить Персеполь и Керманшах и сделать там зарисовки, а также сосредоточить своё внимание на всех интересных деталях и подробностях, которые можно было бы выгодно представить в публикации [Ancketil: 320-325]. Среди интересов Кер Портера политика и военные вопросы занимали весьма существенное место [Ренне 2002: 161-162].
Научные же интересы А.Н. Оленина всегда были сосредоточены на древней истории и древних памятниках. Кропотливый исследователь, он приобрёл большой опыт рисовальщика и гравера. Изучая появившиеся в Европе в последние столетия труды Б. де Монфакона, графа П. Келюса, Ленуара, Виллеменя, Струдта и многих других, Оленин, несмотря на все достоинства этих трудов, давно уже досадовал на «большую неисправность гравированных в них рисунков», изображающих памятники [Архив ИИМК РАН, Ф. 7, №27, л. 22]. По примеру названных авторов, он замыслил подготовить издание «Древностей Российского государства», так как считал необходимым зафиксировать уцелевшие памятники древнерусской архитектуры, скульптуры, монументальной живописи и этнографии в виде абсолютно точных рисунков, дающих верное представление о памятнике, и снабдить такие рисунки краткими аннотациями. Тщательно продумывал он разделы издания, систематизированные по отдельным темам, а также разработал жёсткие требования к художникам, которым приходилось делать рисунки предметов искусства и этнографии, и методику выполнения таких рисунков:
1) Прежде всего, чтобы делать рисунки с произведений искусства, необходимо иметь хорошую практику.
(400/401)
Глаз художника должен безукоризненно точно уловить «истинный характер предмета», его очертания. Без этого даже самый превосходный рисунок не может соответствовать поставленной цели, то есть точному изображению предмета.
2) Художник не должен пытаться «исправить» предмет, приукрасить его, или скрыть недостатки, добавить утраченный фрагмент, дабы дать возможность исследователю определить назначение предмета, эпоху, страну, а иногда и личность, которой этот предмет мог принадлежать.
Иными словами, художник, выполняющий такой рисунок (назовём его условно «археологическим». — Н.В.), должен быть самым строгим портретистом, «не обращающим внимания на кажущуюся некрасивость предметов». «Рабски» повторять очертания и характер оригинала. Не всякий художник, по мнению А.Н. Оленина, годился для выполнения таких рисунков. Самому прилежному иногда необходимы были годы, чтобы достичь хороших результатов. Оленин требовал такой же безупречной точности и от мастеров гравировального искусства, делающих по «археологическим рисункам» гравировальные доски для публикации гравюр в издании. Он сам хорошо владел «археологическим рисунком» и гравировальным мастерством и всегда пристально следил за выполнением таких работ. Постепенно Оленин расширял кругозор художников, указывал литературу, побуждая изучить не только памятник, который приходилось рисовать, но и эпоху его создания, историю. Его наблюдение за работой художников продолжалось до тех пор, пока он окончательно не убеждался, что художник достиг хороших результатов и далее мог совершенствоваться в своём мастерстве сам.
Когда А.Н. Оленину стало известно о намерении Р. Кер Портера путешествовать по Персии, он показал художнику несоответствующие друг другу в деталях рисунки знаменитых путешественников Шардена, Ла Брюйна, Нибура и Мориера и попросил сопоставить эти рисунки на месте с оригиналами, чтобы выяснить, чьи рисунки точнее и ближе к оригиналу. Он также предложил Кер Портеру самому сделать точные рисунки ахеменидских и сасанидских наскальных рельефов, руин Персеполя и надписей, руководствуясь разработанными им правилами. Пояснил, какая неоценимая это услуга для науки. Предложение Оленина было принято охотно и с благодарностью, о чём Кер Портер неоднократно вспоминает на страницах своего дневника. В отношении его к исследованию персидских памятников древности чувствуется влияние Оленина, который, наверное, порекомендовал и исторические труды, которые Кер Портер взял с сбой в путешествие. До отъезда было ещё время подготовиться, так как почтовый курьер вместо начала мая прибыл в начале августа.
Находясь в Персии, в процессе работы Кер Портер всё более и более стремился к исключительной точности в рисунке, неукоснительно следуя наставлениям А.Н. Оленина. Правила выполнения «археологического рисунка», а также задачи, стоящие перед художником, Оленин изложил в «Письме» на французском языке, которое вручил Кер Портеру накануне его отъезда из Петербурга 4 августа 1817 г. Копия «Письма государственного секретаря Оленина сэру Кер Портеру» опубликована [Vasileva 1996: 343-346]; его можно рассматривать как научную статью. В «Письме» поставлена задача выяснить, что собой представляют персидские древности, и изложены методы обследования памятников и копирования надписей. Во время путешествия Кер Портер вёл с Олениным переписку и отчитывался о проделанной работе, обсуждал маршрут путешествия. Он был не только «одержим» желанием послужить науке, но также как художник и ценитель искусства восхищался творениями древних мастеров и всё более увлекался историей Персии.
Советы А.Н. Оленина легли на благодатную почву. Он был глубоко удовлетворён результатами работы Р. Кер Портера и постарался сделать всё возможное, чтобы бесценные оригиналы навсегда остались в Петербурге, в Публичной библиотеке. Оленин первым высоко оценил научное значение точных рисунков Кер Портера и до конца своих дней пользовался именно этими рисунками для исследования персидского вооружения, костюма, конского снаряжения [Васильева 1995: 246-247]. Выполненные в трудных условиях, под палящим солнцем, с исключительным старанием и несомненным талантом рисовальщика, рисунки Кер Портера требовали достойной награды, и А.Н. Оленин пытался её для него выхлопотать. Об этом свидетельствует документ, хранящийся в РГИА, в котором Оленин, описывая и подчёркивая заслуги художника, о своём участии упоминает весьма скромно [Ф. 733, оп. 15, дело 77, л. 1-4]:
Министерство Духовных Дел и Господину Министру Народного Просвещения Духовных Дел и Народного Просвещения
Департамент Народного Просвещения
Отделение III
Стол I
О приношении Г-ном Кер Портером
В дар Императорской Публичной Библиотеке подлинных рисунков
(401/402)
Путешествия его в Персию
5 июля 1821
От директора Императорской Публичной Библиотеки
Трудное, смелое и полезное во многих отношениях предприятие, путешествовать по Южной Персии, единственно в пользу наук и художеств выполнено было весьма удачно, известным Вашему Сиятельству англичанином г-ном Кер Портером.
Окончив благополучно сие важное предприятие, он в прошлом году возвратился в Россию с богатою добычею для наук, а более того для художеств. По искренней приверженности и по предпочтению к Особе нашего Государя Императора, г-н Кер Портер пожелал, чтоб французское издание путешествия его в Персию было украшено именем Его Величества.
Государь Император Всемилостивейше на сие благоволил и г-н Кер Портер немедленно отправился в Англию и во Францию для напечатания своего путешествия на обоих языках. Распорядясь сим делом, он возвратился опять в Россию в нынешнем году, и ожидая к будущей осени присылки некоторых уже печатных экземпляров, он занимался здесь приведением в порядок привезённых им из Персии подлинных рисунков, чертежей и карты некоторой части сего государства на местах им рисованных и поверенных, которые служили материалами к изданию его путешествия. Сию драгоценнейшую коллекцию он решился принести в дар здешней Императорской Публичной Библиотеке и на сей конец доставил мне оную в богатом переплёте при письме на французском языке, с которого копию при сём прилагаю, а равным образом и самую сию книгу для поднесения, если Ваше Сиятельство рассудит, на Высочайшее воззрение.
Представляя на уважение Ваше сей драгоценный подарок, особенно в отношении художеств, я должен объяснить почему к таковым его почитаю. Сколько бы копии с оригинальных рисунков и с чертежей в гравированных досках ни были тщательно сделаны, но всегда в подлинниках останется сила мастерской свободной руки и некоторая характеристика, которые почти невозможно сохранить в подражаниях, а потому коллекция, подаренная г-м Кер Портером Императорской Публичной Библиотеке, будет всегда иметь существенную и великую цену для учёных, художников и любителей. Я уверен по известной мне ныне страсти многих богатых англичан к собиранию редких книг и особенно рукописей, что они многого бы не пожалели для приобретения сего сокровища. Но оно, к счастию, теперь уже принадлежит Императорской Публичной Библиотеке.
В случае, если б сие приношение г-на Кер Портера обратило на себя Всемилостивейшее Его Императорского Величества внимание, то может быть Вашему Сиятельству угодно бы было предварительно знать покорнейшее мое мнение о средствах к изъявлению г-ну Кер Портеру приличного возмездия, за его бескорыстное пожертвование.
На сей конец и осмеливаюсь представить, что в постановлениях, Высочайше учрежденных для Императорской Публичной Библиотеки, а именно в начертании подробных правил для управления сею Библиотекою Высочайше утверждённых в 23-й день февраля 1812 года в 95-й статье сказано: «Всякое пожертвование, сделанное частными людьми в пользу Императорской Публичной Библиотеки к приращению хранящихся в ней сокровищ, будет принято с отменным уважением правительства; имя дарителя, если оно известно, с Высочайшего дозволения припечатается в Публичных ведомостях, и в самой Библиотеке написано будет на столбах, внутренность сего здания украшающих. Сверх того, по важности сделанного пожертвования, даритель в возмездие за усердие его к общей пользе, ожидать может и других знаков Монаршего благоволения».
К сему Всемилостивейшему постановлению, уже много пользы принесшему Императорской Публичной Библиотеке, я полагаю применить 12-ю статью изданного в 12-й день декабря 1801-го года Высочайшего Манифеста о восстановлении Ордена Св. Равноапостольного князя Владимира, коею дается право на получение сего ордена и тем, «кто редкими дарованиями и трудами в кругу человеческих познаний обратил на себя внимание не только Российских, но и иностранных знатнейших учёных обществ до того, что сочинение его сделалось классическим, или по крайней мере в учёных рассуждениях приемлется за основание».
Руководствуясь сим постановлением можно соразмерить степень награды с драгоценностью приношения.
Предавая всё сие в благосклонное усмотрение Вашего Сиятельства и во Всемилостивейшее внимание Государя Императора посредством начальнического Вашего ходатайства, я в заключение сего неизлишним полагаю несколько распространиться о достоинствах труда предпринятого г-ом Кер Портером.
Занимаясь в свободные часы от службы по особой моей страсти к древностям всем, что до сей части касается, в том числе и чтением путешествий, я заметил, что знаменитые путешественники, изобразившие нам развалины Персеполиса и другие памятники древней персидской славы, а именно: Шарден, Фон-Брюйн, Нибур и Мориер, одни и те же предметы представили нам в разных совсем видах. Удивлённый сими несходствами, я выбрал самые из них разительные и приказал оные тщательно и с отличною точностью с подлинников выгравировать, предполагая сие странное обстоятельство предста-
(402/403)
вить на суд учёных людей. Едва я успел кончить мою работу изготовлением прилагаемых при сём гравированных картин — (приложение: литера А), как вдруг г-н Кер Портер открыл мне своё намерение ехать в Персию по стопам вышеупомянутых путешественников для обозрения на месте всех тех памятников древностей, которые они в своих путешествиях столь небрежно представили. Намерение г-на Кер Портера остановило моё собственное предприятие, я рассудил поверить ему изготовленные под присмотром моим рисунки, дабы он на самих местах уже мог открыть, кто из сих путешественников прав — или неправ. На сей конец я положил на бумагу мысли мои, каким образом для пользы наук и художеств должно действовать в подражаниях с древних памятников. Г-н Кер Портер, как человек просвещённый и несамолюбивый принял мои предложения с изъявлением чувствительной своей благодарности. Несколько раз он её мне повторял в самых тех местах, где он под знойным небом, не жалея здоровья своего и презирая все опасности, спокойно поверял работу предшественников его с самими подлинниками.
Со временем я надеюсь издать в свет мой малый труд для сведения учёных, художников и любителей древности. Но до того времени я представлю оный при сём для любопытства Вашему Сиятельству, может быть Вы рассудите оный поднести на благоусмотрение Его Императорского Величества, в свободную от дел минуту. В третьем и последнем из сих рисунков я представил для сравнения одни и те же три Персеполитанских фигуры, взятых из путешествий Шардена, Фон-Брюйна и Нибура, с таковыми же фигурами, рисованными г-м Кер Портером.
Привезённые в Англию сэром Гор Оузли настоящие обломки сих знаменитых памятников, напоминающих Ксерксовы и Дариевы времена разными на них изображёнными барельефами торжественно доказать могут исправность рисунков г-на Кер Портера в сравнении с его предшественниками: Шарденом, Фон-Брюйном, Нибуром и даже г-ом Мориером.
Г-н Кер Портер просил меня довести до сведения Государя Императора, что вслед за изданием путешествия его по древней, или классической части Персии, он намеревается издать наблюдения свои о нынешнем состоянии сего государства. На сей конец он изготовил уже несколько рисунков, из коих для примера он доставил мне два, которые при сём имею честь представить в приложении Б, с тем что может быть Вашему Сиятельству угодно будет оные показать Его Императорскому Величеству.
Директор Алексей Оленин
Приведённые материалы позволяют считать путешествие Роберта Кер Портера первой археологической экспедицией в Иран, а А.Н. Оленина — её научным руководителем и консультантом. Следует отметить, что Кер Портер был удостоен высокой чести быть гостем персидского двора. В Тегеране он был представлен Фатх-Али-шаху и в числе его гостей присутствовал на празднике Ноуруз. Он рисовал портрет шаха и получил от него пропуск (фирман) на свободный проезд по всей стране, обеспечение продовольствием и всем необходимым, а также сопровождающими людьми.
Библиография ^
Исследования
Васильева Н.Е. Альбом Р. Кер Портера с рисунками древних памятников скульптуры и архитектуры // Эрмитажные чтения 1986-1994 гг. памяти В.Г. Луконина. СПб., 1995.
Васильева Н.Е. Золотой перстень с надписью на персидском языке // 300 лет иранистике в Санкт-Петербурге. Материалы международной конференции. СПб., 2003.
Оленин А.Н. Рязанские русские древности, или Известия о старинных и богатых великокняжеских или царских убранствах, найденных в 1822 году близ села Старая Рязань. СПб., 1831.
Оленин А.Н. Археологические труды. Т. 1. СПб., 1877.
Ренне Е. Художник сэр Роберт Кер Портер в России // Наше наследие. 2002.
Vasileva N.Е. About the History of Sir Robert Ker Porter’s Album with his Sketches of Achaemenid and Sassanian Monuments // AMI. NF. Bd. 27 (1994). 1996.
Архивные материалы
Архив ИИМК РАН. Ф. 1. №27; №83 и др.
РГИА. Ф. 733. Оп. 15. №77. Л. 1-4.
Ancketil М.D. Strange Destiny (Рукопись) // Оксфорд. Сент-Антониз-Колледж. Архив.
British Library. Add. MS 14758. 211-215.
[ Добавление сайта: рисунки Р. Кер Портера см. в книге В.Г. Луконина «Культура сасанидского Ирана» Рис. 3, 5, 8, 10. ]
|